«Идея о том, что мы можем все проконтролировать – иллюзия»
Вера Якупова. Фото: Павел Смертин
«Для начала поспешу мам успокоить: хотеть защищать своего ребенка – нормально! Это наша базовая потребность – защищать того, кто нам дорог.
А теперь давайте разбираться, от чего мы можем защитить ребенка, от чего – нет, и что со всем этим делать.
Сегодня наша репродуктивная жизнь изменилась: мы не рожаем много детей, это происходит позже и осмысленнее. Ценность материнства, ребенка при этом возрастает. Соответственно, мы больше внимания на это обращаем – как правильно, как лучше.
Есть расхожая шутка: сегодня быть родителем означает заботиться об образовании, строить с ребенком хорошие отношения, развивать у него эмпатию, водить на английский, приучать к спорту, и так далее и так далее. А что значило быть родителем 100 лет назад? Просто иногда кормить ребенка. Мне кажется, это отлично иллюстрирует все, что сейчас происходит.
Наше общество становится детоцентрично. И если без перегибов, то это, на мой взгляд, показатель ценности человеческой жизни. Никогда еще за все время человеческой истории жизнь, особенно детская, не ценилась так высоко, как сейчас. Интересно, кстати, что свою жизнь нам пока еще сложно ценить, а детскую мы уже научились оберегать.
Многие мамы, приходя ко мне на консультацию, говорят: я-то ладно, но я не хочу, чтобы это передалось ребенку. То есть о себе позаботиться все еще трудно, а о ребенке – проще. Когда отрабатывается какой-то навык, всегда проще сначала тренировать его на ком-то, и потом уже – на себе.
Так что бережное отношение к детям – это очень хороший «симптом» нашего общества. Это говорит о том, что в целом ценность человеческой жизни возрастает.
Но есть и обратная сторона медали. Да, сегодня мы обладаем достаточной информацией, мы многое знаем о рисках, опасностях и о способах их преодоления. Мы достаточно компетентны в том, чтобы обеспечить физическую безопасность: сейчас развита медицина, есть разные приспособления – заглушки на окна, автокресла, умные часы с GPS и так далее. Мы многое знаем о психологии, стараемся беречь ребенка от душевных травм.
Но при этом мы забываем о том, что человек не всемогущ. Таковы правила игры, так устроен наш мир: не все зависит от нас. Это реальность, и другой у нас нет.
И вот тут – интересный момент. Когда мы пытаемся все контролировать, отвечать за все и всех, нам кажется, что мы – супервзрослые, мы несем ответственность. Но на самом деле, это инфантильная позиция. Нам очень хочется полностью управлять миром, но это никому не дано.
Зрелость состоит как раз в принятии собственных ограничений.
Приписывать себе ответственность за все – тяжкий груз, это может серьезно невротизировать, провоцировать вину и тревогу. Часто это присуще как раз хорошим родителям – образованным, думающим, социально успешным. Это одна из сторон «синдрома отличника».
Мы привыкли еще с нашего советского детства слышать: старайся, и все будет хорошо. Но в реальности жизнь не дает никаких гарантий.
«Когда родился младший – меня накрыло»Алена Фурман, двое детей 3 и 13 лет:
«Когда родился старший сын, я была еще слишком молода и ни о чем не тревожилась. Мы легко пережили синяки и шишки, простуды, ветрянку. Даже то, что до трех лет мой мальчик почти не говорил, не слишком беспокоило – ведь потом-то все наладилось.
Но когда родился младший, меня накрыло. Я боюсь всего и почти постоянно. За прошедшие три года «скорую» малышу я вызывала 6 раз. Встаю ночью, чтобы послушать его дыхание. Сын обварил руку чаем – я купила годовой запас противоожоговых повязок – на всякий случай. Укусила уличная собака – теперь мы обходим всех, даже самых маленьких и самых домашних.
Мы привинтили к стене всю мебель, поставили заглушки на окна, убрали острые предметы и бытовую химию. Но проблема в том, что мой младший сын – товарищ с шилом, поэтому он все равно умудряется создать проблему из ничего.Однажды во сне до крови расковырял себе ухо – это было похоже на фильм о войне. Потом – забаррикадировался в ванной, пришлось вызывать МЧС и ломать дверь. В какой-то момент я сказала себе: «Защитить его от всех опасностей не получится».
Правда, в смысле тревожности это никак не помогло – я все равно беспокоюсь. Заодно стала беспокоиться и за старшего. Его это страшно раздражает, а я все равно беспокоюсь. Духовник сказал мне, что нужно доверять Богу, но и это получается у меня пока что плохо…»
Как научить не брать чужое без спроса
Конечно, здорово, когда у каждого члена семьи есть своя отдельная комната. Тогда установить пространственные границы довольно просто. У меня не было возможности создать детям такие условия, поэтому мы учились уважать границы друг друга на простых вещах — не входили без стука в комнату, если человек закрыл за собой дверь, если он хотел с кем-то поговорить по телефону и т.д.
От посягательств на личную собственность ограждал запрет брать чужое без спроса. Нарушение этого запрета, как и любых других, каралось отрицательным смайликом. Положительный смайлик можно было получить, например, дав другому попользоваться своей вещью. Интересно, что после введения этого запрета сын вдруг разрешил дочери играть с его сложными моделями «Лего», которые раньше ревниво оберегал.
В дальнейшем это правило — «не брать чужого без разрешения» получило у нас достаточно широкое толкование и распространилось на самые разные вещи. Например, помешать разговору другого человека по телефону, не дать ему спокойно читать книжку, рисовать, смотреть передачу — это было тоже нарушением правила.
Отвращение даже от мысли о работе
Людей, не подверженных стрессу, не бывает. Когда происходит что-то вне нашей воли, тут же возникает неприятное внутреннее напряжение. Эмоциональное выгорание отличается от такого неподконтрольного стресса своей направленностью. Павел Зыгмантович подчеркивает: первое случается исключительно на работе.
— Если человек выгорел, он может охотно вязать или с удовольствием встречаться с друзьями, но к своей профессиональной деятельности чувствует только отвращение. Тут нельзя сказать о лени. Строго говоря, если человек не желает что-то делать, то этому всегда есть причина: усталость от того, что неверно рассчитал свои силы, непонимание, зачем необходимо выполнять какие-то возложенные на него функции, отсутствие смысла, допустим, я начну действовать, а мне снова скажут, что это никому не нужно. Работник может испытывать страх от того, что у него ничего не получится, стыд, что подведет коллектив. Но в любом случае речь идет о переживании. А выгорание характеризует отсутствие всяких эмоций по отношению к делам. Человек отстранен и совершенно ничего не хочет.
Самый заметный показатель того, что выгорание не обошло вас стороной — это цинизм. Поэтому шутки, описывающие профессиональный черный юмор медиков, не так уж безобидны, ведь означают только одно: врачи массово выгорают.
— Самому определить внутреннее истощение сложно. Оно назревает постепенно. Его так же сложно оценить, как, например, заметить, что у вас постоянно растут волосы. Вы оцениваете прическу, выйдя от парикмахера, потом спокойно ходите, а тут неожиданно челка уже закрывает глаза. Точно так же мы не прислушиваемся к ежедневному эмоциональному дискомфорту, приспосабливаемся к нему.
«Я так и знала»
Фото с сайта dailymail.co.uk
Случается, мама попадает в замкнутый круг тревог: она словно ждет очередного происшествия, и, когда это происходит, победно говорит: «Я так и знала».
Кажется, и ребенок готов откликаться на ее ожидания – словно бы намерено подкидывает самые разные поводы для беспокойства. Что тут можно сделать?
Если тревожность ситуативная – в ответ на какое-то происшествие, которое было у мамы или в ее ближайшем окружении, ребенок тут не при чем, это маме нужно поработать с психологом.
Например, мама ребенка-аллергика видела однажды у него сильный приступ, и теперь пытается обезопасить ребенка всеми возможными способами. Психолог поможет понять, что стоит за этими страхами.
Если тревожность — черта характера, все сложнее. Да, рано или поздно что-то обязательно случится, но относиться к этому можно по-разному. Кто-то скажет: бывает, а кто-то воспримет происшедшее как доказательство своей правоты: «я же говорила, я знала!» И тогда тревожность оказывается маме «нужна», и она не будет с ней бороться.
О чем стоит помнить? Наша тревога может останавливать инициативу ребенка. Если везде опасность, он это подхватывает и сам начинает бояться, не проявляет инициативу.
Поэтому, если даже маленькое происшествие с малышом усиливает у мамы чувство вины, беспокойство, это повод для работы с психологом.
Для тех, кто пока не может этого сделать, есть sos-методика, которую придумал венский психолог Виктор Франкл, работавший с навязчивыми состояниями.
Франкл предлагал доводить свои страхи и тревоги до абсурда, не избегать, а, напротив, максимально погружаться в них. В какой-то момент случится перелом, и напряжение снизится.
Смыслы интеллектуальной паузы как наказания на нарушение дисциплины
Исключение из класса
На время паузы нарушитель как бы исключается из класса: он не участвует в уроке наравне со всеми, к нему не обращается учитель с вопросами, не обращает на него внимания. Он физически присутствует в кабинете, но не участвует в происходящем и не является частью коллектива эти 15 минут.
Сообщение
В данном контексте интеллектуальная пауза – это, в первую очередь, сообщение о том, что ты нарушил правила, вызвал неодобрение учителя и отбываешь обязательное наказание.
Следствие
Ученики должны понимать логику происходящего, которая не меняется: нарушил правила – получил предупреждение – нарушил повторно – отправился за учительский стол выполнять сложное задание. Если эта логика не меняется в зависимости от настроения учителя, погоды или других факторов, то довольно быстро дети понимают причины и следствия и знают, к чему приведет нарушение правил.
Некоторые учителя непременно спросят: «А что делать, если нарушитель отказывается отправляться на интеллектуальную паузу?»
Да, такое возможно. Но у такого поведения непременно должны быть причины. И они есть.
1. Дети не знают правил поведения, поэтому могут начать оспаривать наказание.
Если в кабинете учителя на стенде висят списки правил и наказаний, то достаточно просто указать на них ученику, который вдруг о них забыл.
2. Учитель непоследователен.
То есть не всегда накладывает наказание после нарушения. Или наказывает не всех. Стоит учителю нарушить жесткую связку – нарушение – наказание, как правила будут нарушаться все чаще и чаще.
3. Учитель бывает груб и не сдержан.
Если учитель позволяет себе кричать на учеников, оскорблять их или даже применять физическую силу, его требования будут вызывать протест.
4. Наказан не тот, кто виноват.
Наказывать необходимо только тогда, когда учитель абсолютно точно уверен, что правила поведения нарушены были и твердо знает, кем именно. Если учитель не видел нарушителя в момент нарушений правил, не слышал его голоса, а ориентируется на свои ожидания или подсказки детей, высок шанс ошибиться и отправить за учительский стол невиновного.
Но вот эпизод, в котором отсутствуют все эти причины. А ученик все равно отказывается принять наказание. Что делать? Наверное, в этот момент стоит использовать третье следствие – обращение к родителям. Но нарушителю стоит предоставить выбор: «Я даю тебе минуту на размышления, по истечении которой либо ты идешь к моему столу, либо я обращаюсь к твоим родителям». Таким образом ответственность перекладывается на ученика. У него есть выбор.
Как перестать болезненно реагировать на плохое поведение детей
Мне казалось, что отстроить эмоциональные границы гораздо проще, чем все остальные. Но не тут-то было!
Нарушение эмоциональных границ, своих и чужих, стало для многих из нас второй натурой, с одной стороны. С другой — бывает трудно отследить, где ты нарушаешь границы другого человека, а где нет.
При этом (парадоксально, но факт!) свои эмоциональные границы мы пытаемся защищать всегда, в любом случае, невзирая на то, здоровые они у нас или нет, четкие или размытые, отстроенные или разрушенные. Собственно, обида, столь нами любимое и столь распространенное чувство, — это не что иное, как форма защиты своих эмоциональных границ.
Выстраивание эмоциональных границ с детьми усложняется еще и тем, что родители часто пребывают с ними в состоянии невидимого душевного симбиоза, ощущают себя единым целым. В таком состоянии, во-первых, все промахи, которые допускаются детьми в поведении, их неудачи переживаются родителем как свои неудачи, как свои провалы, в целом как своя несостоятельность.
Во-вторых, капризы, претензии, которые высказывают нам дети, воспринимаются очень болезненно. Например, если мне кто-нибудь из взрослых, даже близких людей впрямую скажет, что я ничего особенного не добилась в жизни, мне будет неприятно, но я с этим быстро справлюсь. Скорее всего, я выстрою защиту по принципу «сам дурак» или «а судьи кто?» и на этом успокоюсь.
Но! Если мой сын говорит, что хотел бы иметь отдельную комнату, а дочь — о том, что мечтает жить в двухэтажном доме, это сильный удар по моему материнскому самолюбию. Упреки детей в том, что мама им что-то недодала, переживаются женщиной очень болезненно. Меня это ранит, я испытываю чувство вины и желание уже сейчас, вот прямо сейчас что-то сделать для срочного исправления ситуации.
Это ненормально. И чувство вины ненормально, и желание словно бы оправдаться в глазах детей.
Брат и сестра дразнят друг друга. Это плохо?
Тем и интересны эмоциональные границы, что самый большой успех в их установлении достигается не путем запретов, а просто путем неучастия взрослых в детских манипуляциях. Впрочем, кое-какие требования и критерии я все-таки сформулировала.
Например, поскольку гневные крики, раздражение сильно влияют на эмоциональную сферу других людей, то положительный смайлик мои дети могли получить, если разговаривали ласково.
А еще дети часто дразнили друг друга. Стоило ли этому придавать значение? В нашем случае — да. Сын любил посмеяться над сестрой. Я начала отслеживать его издевки и штрафовать за них, но со временем поняла, что действую исключительно в своих интересах.
Меня раздражали крики детей, и я делала все возможное, чтобы их прекратить. Когда же я стала спокойнее, ситуация с дразнилками показалась мне не такой однозначной
Почитав специальную литературу, я поразилась, как много в обычных детских издевках скрытого смысла и как важно ребенку научиться на них правильно реагировать
Оказывается, дразня друг друга, дети исследуют психологические границы: где начинается неприкосновенное пространство другого человека, как далеко можно зайти в своем воздействии на него. Таким образом они получают полезную информацию о психологической дистанции, которую нужно учитывать в общении.
Дразнилки — это всегда и форма вступления в контакт, и демонстрация себя, и психодиагностика потенциальной жертвы: посмотрим, как ты будешь реагировать. Та самая провокация, которой я так возмущалась в сыне, нужна детям, чтобы попробовать друг друга на прочность и выстроить свою групповую иерархию.
Значит, важнее не устранить дразнилки как таковые, а научить детей противостоять им, повышать свою психологическую устойчивость, чтобы пройти это испытание и закалиться.
Я постаралась не реагировать так резко на крики детей и дать им больше свободы в общении между собой. Я перестала награждать дразнящего отрицательными смайликами и начала учить дочь защищаться.
Чем все закончилось, узнаем в следующий раз.
Как отучить детей драться и подглядывать друг за другом
Уважать физические границы друг друга мы учились через полный запрет какого-либо рукоприкладства. Интересно, что этот вид неуважения к чужим границам чаще проявляла семилетняя дочь, нежели тринадцатилетний сын. Она чуть что кидалась на него с кулаками, и ему часто оставалось только уворачиваться от нее.
Я ввела запрет на подглядывания. У моих детей это было — сын подсматривал за сестрой, но скорее не потому, что ему на самом деле это было интересно, а потому, что уж очень бурно она на это реагировала. Мне кажется, для нее это была увлекательная игра. Я приняла решение эту игру прекратить.
В общем, с соблюдением физических границ мы справились быстрее всего, это получилось как-то легко и незаметно.
Способ первый: «надо» вместо «хочу»
Отбить желание «чего-либо хотеть» можно уже в самом раннем возрасте. Например, все время пренебрегая собственными желаниями, родители не показывают ребенку, как это — «хотеть». Родители могут руководствоваться принципом: «Что значит „хочу или не хочу“? Есть слово „надо!“». Знакома вам такая житейская установка? Или: «Нет, нет, спасибо, я ничего не хочу…» Часто родители, которые так относятся к своим желаниям, желания своего чада тоже игнорируют.
Что важнее: режим дня или потребности ребенка? Я встречала много мужчин и женщин, которые не задумываясь отвечают: «Конечно режим!» И вот мама будит грудного младенца, чтобы его покормить, потому что пора, а потом не дает орущему от голода малышу поесть, поскольку «по расписанию до кормления еще пятнадцать минут». Если еда, сон, туалет жестко регламентированы, а любое заявление ребенка о своей потребности игнорируется («отстань!» «потерпи!»), наказывается («не смей!»), высмеивается («ишь, чего захотел!») или объявляется капризом, то рано или поздно ребенок начнет ориентироваться исключительно на правила и перестанет слышать и чувствовать себя.
И тогда ответ девочки-подростка на вопрос старшей сестры «Ты есть будешь?» — «А ты?» воспринимается вполне естественно
Ей неважно, проголодалась она или нет, решающим в ее выборе является чувство голода сестры. А ведь существуют вопросы куда более серьезные
Девочка вырастет и услышит: «Выйдешь за меня замуж?». Что станет критерием для принятия решения, от которого зависит ее будущее: «А что, уже пора? Ну ладно, если ты хочешь…» Сколько в результате разбитых судеб…
Конечно, каждому ребенку необходимы границы его «хочу», но любое родительское «нельзя» должно быть обоснованно. Отказывая в чем-либо ребенку, мы, независимо от его возраста, должны всякий раз обязательно объяснить ему причину отказа. Даже грудничку, который, казалось бы, ничего не понимает. Ведь постоянно сталкиваясь с непонятными для него запретами, ребенок рано или поздно теряет надежду, что ему когда-нибудь «будет можно». И ему проще не хотеть, чем каждый раз испытывать разочарование.
Человеку, выросшему в атмосфере постоянных необоснованных запретов, сложно ориентироваться в жизни. Он может впасть в одну из двух крайностей: или необоснованно ограничивать себя (и других) во всем, или не признавать никаких запретов и правил (аллергия на слово «нельзя!»), каждый раз поступая вопреки им.
Негатив общества
На дворе 21-й век, а русские женщины продолжают испытывать на себе тяжелый гнет общественного мнения по поводу своей детородной функции. На Западе уже давно спокойно относятся к парам, которые не хотят заводить ребенка. Но в нашей стране глубоко засело утверждение, что дети для женщины должны быть на первом месте.
В древние времена роженица была объектом поклонения, потому что от количества здоровых детей зависело будущее всего племени. Плюс невероятная детская смертность, которая существовала буквально до первой половины 20-го века, привела к тому, что в обществе закрепилась установка – рожать нужно много и часто. Также долгая бесправность женщины внедрила мысль абсолютно всем, что, кроме как на рождение и воспитание нового поколения, она ни на что не способна.
Несмотря на то что такие суровые времена давно прошли, в сознании людей ничего толком не поменялось. С самого раннего возраста каждую девочку убеждают, что, если у нее не будет минимум двоих детей, она будет считаться «бракованной» и глубоко несчастной. И хотя давно в этом отпала необходимость, так как медицина сделала большой рывок и практически все новорожденные выживают, все равно общество нацеливает молодых женщин рожать по максимуму.
Жалко было выкидывать резной стул, и я сменила сидушку: результат шикарен
Актер сериала «Склифосовский» Максим Бобков из-за экс-жены не видит дочь
Н. Ивлеева рассказала о первой серьезной работе (и показала архивные фото)
А если по каким-то причинам люди сознательно выбирают быть свободными от продолжения рода, они вызывают бурю негативных эмоций у всех окружающих
Их начинают отговаривать, пытаясь доказать важность этого процесса и всеми силами давят на то, что этот выбор ошибочен
Идеология childfree укрепилась в России как что-то модное, глупое и плохое. По мнению большинства, это просто нежелание брать на себя ответственность, эгоизм и дань молодости. Чуть пройдет время, и такой человек обязательно одумается. Ведь ребенок — это же счастье. Никто не хочет лезть в дебри причин, почему все больше и больше людей отказываются от традиционного понимания семьи и своего предназначения. Так ли это ужасно и противоестественно — не желать становиться матерью?
Слоненок в моей матке. Почему я не хочу иметь детей
Несколько месяцев назад я и мой муж поехали с друзьями, еще одной супружеской парой, на экскурсию в национальный парк Los Haitises в Доминиканской Республике. Вы загружаетесь в лодку с кучей других туристов и плаваете по заливу Самана, чтобы посмотреть на птиц, заглянуть в пару пещер, поплавать в мангровых зарослях и попить рому. Обычное дело.
Наш гид Ригоберто был полиглотом, владевшим тремя языками. Он использовал свои знания английского, чтобы спросить у меня и моей подруги, есть ли у нас дети.
— Нет, — ответила подруга. — Только кошки.
— Нет, — сказала я, не вдаваясь в подробности.
Ригоберто рассмеялся и сказал капитану нашей лодки на испанском: «У них, что ли, проблема с этим самым?». Он имел в виду, что что-то не так с «инструментами» наших мужей, ведь это, конечно, единственная причина, почему две женщины детородного возраста не завели детей, которые бы их ждали на причале.
— Нет, — сказала я на этот раз по-испански. — Просто я не люблю детей.
Можно было предположить, что моего недвусмысленного ответа на родном языке Ригоберто достаточно, чтобы закрыть вопрос, но он все хмыкал (на универсальном языке) и повторял назидательно:
— Если бы твоя мама не любила детей, тебя бы здесь не было.
Возможно, это правда. Если бы моя мама не любила детей, я бы не родилась. А моя мама любит детей очень сильно, ведь она не только заимела двух собственных, но и более 40 лет преподает в начальной школе, и все это время ее окружают маленькие паршивцы. Она говорит, что, если бы у нее было достаточно средств, она бы завела себе целый выводок короедов.
А вот ее мать, моя бабушка, и в самом деле имела целый выводок, но я не уверена, что ей так уж нравились дети. Может быть, и да, но она была убежденной католичкой, вышедшей замуж в 20 лет в 1946 году, так что выводы можете делать сами. В любом случае к тому времени, когда бабушка достигла возраста, в котором нахожусь сейчас я, у нее было уже семеро детей. Самому старшему было 15 лет, а самому младшему — 2 года.
И хотя я не могу представить, каково это — растить даже одного карапуза или подростка, за которым нужно следить 24 часа в сутки, не говоря уж о семи днях в неделю, — я точно знаю, что даже не хочу пробовать. Я лучше окажусь в мангровых лесах, кишащих аллигаторами.
Чего я не стала даже пытаться объяснять Ригоберто, так это что моя мать стала единственной в своей семье, кто обзавелся потомством. При шестилетней разнице в возрасте мой брат и я не видели в этом проблемы. На семейных сборищах я общалась со своими взрослыми тетками и дядьями и порой проводила каникулы или летние выходные с моим одиноким кузеном со стороны отца.
Меня это вполне устраивало. Я никогда не жалела об отсутствии большой семьи или младшей сестры, с которой можно было бы поиграть в ателье мод. В любом случае теперь я почти 40-летняя женщина, которая никогда, ни разу в жизни не хотела иметь детей. У меня просто нет желания запускать эти биологические часы, и мои причины чрезвычайно просты, за что я благодарна судьбе. Не думаю, что я когда-либо была в чем-либо более уверена, чем в этом вопросе, на протяжении всей моей жизни.
Так почему же многие люди убеждены, что я обязательно изменю свое мнение? И что, во имя небес, заставляет их говорить мне об этом прямо в лицо?
Обращение к родителям
Опытные педагоги говорят, что наиболее эффективно, когда это письменное обращение: можно отправить письмо по электронной почте, мессенджеру или даже передать бумажное письмо через ребенка с просьбой к родителям отреагировать на получение: звонком или сообщением.
В обращении не стоит высказывать свое мнение или использовать оценки поведения ученика. Достаточно перечислить только факты и закончить своей просьбой отреагировать на полученную информацию.
И последнее… История с нарушением должна заканчиваться в момент окончания наказания. Не стоит проблемы, переживания сегодняшнего дня тащить в день завтрашний и припоминать детям их прошлые ошибки.
Дети поели бутербродов? Ничего страшного
Начав выстраивать временны́е границы, я позволила себе не готовить детям так тщательно, как раньше, не убирать так часто, не водить их на развлечения так регулярно, как раньше, не гулять с ними ежедневно, не укладывать спать каждый день ровно в девять вечера.
Кто-то, читая это, возмутится: как можно не готовить детям полезную еду, не убираться регулярно, не гулять и т.д.? Речь не о том, что не надо заботиться о правильном питании детей и сбалансированном режиме дня. А о том, что эти правила маме не стоит соблюдать во что бы то ни стало, вопреки своей усталости и даже порой изнеможению. Если вдруг что-то не получилось, и дети поели бутербродов или хлопьев, не стоит заниматься самоедством и считать себя «плохой матерью».
Кстати, когда я позволила себе не быть такой въедливой и скрупулезной в готовке, уборке, режиме дня, я стала гораздо чаще готовить трудоемкие блюда. Раньше у меня не было ни малейшего желания с этим возиться, а теперь откуда-то появилось желание совершенствоваться в кулинарном искусстве.
Выстраивая временну́ю границу, я стала позволять себе отдыхать, веселиться, проводить время без детей. Теперь я гораздо меньше названивала им, чтобы проконтролировать. Это тоже стало одним из правил соблюдения временны́х границ, на сей раз временны́х границ детей.
